Славная деятельность Русской духовной миссии в Японии (1870-1906 гг.) активно исследуется современными отечественными и японскими учеными. Особое внимание уделяется вкладу православных миссионеров в формирование и развитие межкультурных связей России и Японии. Это, например, выражалось в переводах произведений целой плеяды русских писателей (А.С. Пушкина, И.С. Тургенева, Л.Н. Толстого и др.) на японский язык, осуществленных русскими миссионерами и их японскими учениками. В одном из многочисленных некрологов Николаю Японскому (И.Д. Касаткину, 1836-1912 гг.), основоположнику православной проповеди в Японии, отмечалось, что его деятельность «является одним из главнейших факторов знакомства подданных микадо с русской художественной литературой».

С другой стороны, активно сотрудничая с целым рядом центральных и провинциальных периодических изданий, русские миссионеры способствовали развитию представлений о Стране восходящего солнца в кругах российской общественности. Своими работами они внесли существенный вклад в формирование «образа Японии» в России. И если, по мнению В.Э. Молодякова, до 1890-х гг. в русской литературе встречались «лишь незначительные, случайные детали» этого «образа», то, с точки зрения А.А. Поповой, Русская духовная миссия привлекала «внимание общественности к Японии и к своей деятельности в этой стране» и вносила определенную лепту в развитие представлений о Стране восходящего солнца. Следует указать, что практически все сподвижники «апостола Японии» (так называли современники о. Николая), в той или иной мере владели пером.

Впервые на страницы отечественной прессы информация из Японии не «кружным путем» через европейскую печать, а напрямую из Хакодате, попала в 1861 году. Тогда в ежедневной газете «Северная пчела» была помещена заметка Ивана Махова «Сентябрь в Хакодате». Автор статьи, настоятель консульской церкви в г. Хакодате, в частности, указал на то, что в Японии нередки ураганы и землетрясения и обмолвился о характере японцев: «Никто в подсолнечной не знает, не соблюдает так точно часов рабочих и нерабочих, как одни японцы…» Однако эта публикация не вызвала какого-либо серьезного резонанса в российском общественном мнении.

Сменивший в 1861 г. Ивана Махова на должности настоятеля православной консульской церкви в Хакодате иеромонах Николай (Касаткин) был куда более плодовитым публицистом. Своими очерками и статьями на страницах крупнейших и популярнейших изданий Российской империи – «Русского вестника», «Древней и Новой России», «Миссионера», «Русского Архива» и др. – он сумел заинтересовать русскую общественность. «Благодаря этим публикациям, события, происходящие в Японии, были включены в круг обсуждаемых вопросов русской интеллигенцией». Один из первых крупных очерков, принадлежавших перу Николая Японского, – «Япония с точки зрения христианской миссии», – просто не мог не обратить на себя внимания читателей «Русского вестника». Миссионер нарисовал подробную картину политической жизни Японии, где «деспотами, в том смысле какой мы привыкли соединять с этим словом, императоры никогда не были». Особо уважительно отзывается миссионер о японской системе образования: «… Японцы вовсе и не отупелый и не невежественный народ. Правда, образование здесь не высоко и не глубоко, но за то оно разлито почти равномерно по всем слоям народа». Обращаясь к религиозности японцев, о. Николай пишет: «Здесь атеизм высших обществ и индифферентизм низших происходит… от недостаточности религиозных учений…»

© А.А. Гавриков